Більше 50 ролей зіграно за 20 років служіння сцені, Олег став улюбленцем публіки не тільки в Кам’янському, але й в багатьох містах України, де побував з гастролями. До речі, на знакову для Олега виставу «Тартюф», яка відбудеться 30 листопада, всі квитки були продані ще два тижні тому – це і є справжнє визнання його таланту, це і є справжня любов глядачів.  Не оминають своєю увагою актора і журналісти міста. Далі інтерв’ю, яке опубліковане у газеті «ДМК: Діяльність. Думки. Коментарі» від Юлії Григоренко.

Олег Волощенко. Двадцать лет спустя

Он один из самых любимых и востребованных актеров Академического театра им. Леси Украинки, а теперь уже и кино. Каменские зрители идут «на Волощенко», как на праздник. А как сам заслуженный артист Украины Олег Волощенко, отметивший свой 20-летний юбилей на сцене, оценивает свои «вчера – сегодня – завтра».

Каменское – Киев – Одесса… Закарпатье – Киев – Каменское… Переезды, съемки в нескольких кинопроектах, спектакли в Театре им. Леси Украинки… Кем сейчас ощущает себя Олег Волощенко в большей степени – киноактером или любимым зрителями актером нашего театра?

– Я вам скажу проще: я чувствую себя счастливым, АРТИСТОМ, потому что самое большое счастье для артиста, как это ни парадоксально, на вопрос «Как вы это все успеваете?», отвечать: «Да я, в общем-то, и не успеваю…»

Вот сегодня, завтра у меня спектакли в нашем театре. А я подсчитал, что за прошедшую неделю исколесил шесть городов. Съемки в телесериале «Дорога домой», где у меня одна из главных ролей, съемки в масштабном кинопроекте «Захар Беркут». Для этого фильма выстроена необычайной красоты «кинодеревня» под Киевом, но делать фильм по Франко без съемок в Закарпатье – бессмысленно. Едем на Синевир… Да, я живу на колесах, да, это нелегко, но…

Востребованность – это такая штука, которая постоянно начинается с нуля. Я не понимаю людей, которые уверены, что достигли всего или почти всего. Я повторяю себе: «Ты ничего не достиг!» – и каждый день с нуля доказываю – не кому-то, а самому себе, своей судьбе, – что тот путь, который я выбрал много лет назад, он не напрасен.

– Все мы родом из детства. Артисты – не исключение. Жил ли будущий актер в мальчике Олеге Волощенко? Вы из творческой семьи?

– Я из семьи, где высоко ставили и ценили профессионализм. Мой дед много лет проработал на ПХЗ, его уважали очень многие. Мой папа тоже работал там. Мама – медицинский работник. А я был обычным городским мальчишкой из нормальной семьи. Любил играть, любил петь… Позже, в школе – в художественной самодеятельности – отдувался и за класс, и за школу, но ни о чем ТАКОМ не думал.

Одно из очень ранних детских воспоминаний: родители ставят меня на табуретку, чтобы я спел для гостей – в черных шортиках, белой рубашечке, на шее – большой, завязанный, бант. Короче, классика жанра…

– У каждого из нас на свете есть места… Наверняка такие места, дорогие Вам лично, есть и у Вас.

– Я помню, каким наш город был в годы моего детства. Это реально был город-сад, пусть даже сейчас мало кто захочет в это поверить. Мы жили в центральной части,  и я помню проспект Ленина, каскад фонтанов… Я помню каждый двор, где цвели клумбы. Я помню дворы, где на новый год ставили огромные елки – и не какие-то там спонсоры ставили, а коммунальные службы. Я помню эти огромные игрушки – их специально вешали как можно выше, чтобы никто не мог добраться. Ух, как мне хотелось иногда эту игрушку сцапать…

А я ведь в своем дворе организовывал маленькие спектакли для своих сверстников – вот сейчас вспомнилось. На какие-то свои детские карманные деньги покупал листы ватмана, делал какие-то домики, что-то еще. В журнале «Мурзилка» находил целые сценарии. Потом распределял роли: ты будешь мишкой, а ты – зайчиком… Смешно, конечно, но это был такой кайф!

То есть история такая: жил-был простой днепродзержинский мальчишка, и вот однажды…

– …и вот однажды я сам не знаю, что со мной случилось – подростковый максимализм, наверное, искания, метания. Короче, после восьмого класса я взял справочник учебных заведений СССР и ткнул пальцем в главу «Днепропетровское театральное училище» – хочу сюда. Я действительно благодарен родителям – они не стали меня ломать, отговаривать, запрещать, а, наоборот, поддержали.

Несмотря на то, что в тот год конкурс в училище был пять человек на место, люди ходили на подготовительные курсы, я поступил легко, в списках по баллам был в первой пятерке.

Подростковые «тараканы» в голове, честно говоря, не оставили меня и там. Я даже бросал учебу, хотел искать себя в чем-то другом, потом вернулся… Вот так все завертелось и вертится по сей день.

– Среди десятков сценических и ряда киноролей есть ли самая любимая, самая дорогая Вам?

– Скажу сразу – категорически не понимаю актеров, которые говорят, что не помнят, что и как играли. Это напоминает людей с беспорядочными связями и детьми в разных городах, которых они не помнят, как зовут. Я помню каждую сыгранную роль на сцене – а их уже больше сорока, и на экране – тоже количество подходит к десятку. Я помню свою первую роль в нашем театре – Чудища, он же Принц, в «Аленьком цветочке». Я помню роль Лусиндо в «Изобретательной влюбленной». Был Блэз, и этот спектакль рекордное количество лет не сходил со сцены.

Я помню и свои неудачи… И это тоже подарки судьбы. Артист в принципе не должен быть всегда доволен. Вот ты вышел после спектакля, чувствуешь безумный кайф, но в глубине все равно есть вот этот «червячок»: в следующий раз я сделаю по-другому, а если попробовать вот так…

Вот в кино сложнее. Там звучит команда «Стоп, снято!», и все – это уйдет в монтаж. А ты утром понимаешь, что можно было бы по-другому, лучше. И это самое важное: если в театре все можно повторить, то, услышав «Стоп, снято!», нужно уметь отпускать – теперь это живет уже помимо тебя.

Моя первая кинороль – богатырь Илья Муромец в «Сторожевой заставе». На премьере я сам себе не верил – неужели это я, Олег Волощенко, за всем этим гримом, костюмом? Сколько было связанных с этим «неузнаванием» комедийных ситуаций… И в жизни я совсем другой. Илья – это глыба, монолит. Сколько раз режиссер фильма Юрий Ковалев мне говорил: «Ты – стена, за которой сила. Ты можешь долго молчать, но в твоем молчании должно чувствоваться все – и разбитая армия, и вера друзей в тебя…» И эта роль была для меня определенным внутренним преодолением.

Есть Тартюф – моя безумно любимая роль. Я мало кому об этом говорил, но эта роль очень многое «сдвинула» в моей жизни. Она изменила меня и внутренне, и внешне. Ради нее я, собственно, волос на голове лишился, да так и остался – мне стало так комфортно…

Важно не то, какой ты на сцене, и даже не то, что ты сказал. Важно, что именно этим ты донес до зрителя. Я уверен, цель любого творчества, искусства – заставлять человека, не скажу, становиться лучше, но БЫТЬ ЖИВЫМ. Наверное, это самое важное.

Если артист говорит – ну, роль, ничего особенного, не верьте ему. Он либо солгал, либо он не артист. Потому что невозможно, пропустив через себя персонаж, не оставить часть себя в нем и не получить что-то взамен от него. Это и есть та «магия и химия», которая зовется актерством.

– На верность проверяются таланты… Трудно поверить, что у Вас, особенно после успеха на киноэкране, не было приглашений в другие театры. Но что-то же заставляет Вас не покидать сцену театра имени Леси Украинки?  

– Все просто. Именно Академический театр имени Леси Украинки я считаю своей театральной альма-матер. Именно здесь я стал тем, кем я стал. Без малейшей лести и без пафоса – огромная благодарность главному режиссеру театра, заслуженному деятелю искусств Украины Сергею Анатольевичу Чулкову – он всегда дает возможность молодым актерам раскрыть себя. И не на уровне «Кушать подано!», и не третьим Лешим в сказке. Если он, как режиссер, увидел в тебе желание играть, актерские амбиции и способности, конечно, то ты получишь главную роль.

И хотя я уже несколько лет пытаюсь «усидеть на двух лошадях», разрываясь между съемками и театром, я буду делать это, пока мне хватит сил, возможностей и просто времени. Театр – это просто мой дом. Мой любимый дом, мой любимый зритель.

Я ненавижу слово «провинция». Провинция – она в головах. Я встречал в столице массу людей, у которых даже село «не ночевало» ни в образовании, ни в культуре. Я обожаю нашего зрителя – умного, доброго, отзывчивого, тонкого душевно.

И еще я знаю, что если много и долго «пахать», покрываясь седьмым потом и выходя на второе дыхание, если «умирать» в своей профессии, то рано или поздно все мечты становятся реальностью.